Пациент - Галина -

— Малфой, что тебе здесь нужно? — Гарри привычно начал заводиться.

А Драко тут же этим воспользовался:

— Чтобы с вами поздороваться… мистер Поттер, нужно занять очередь или записаться у секретаря?

— А тебе очень хочется со мной поздороваться? — Гарри проглотил это издевательски произнесенное «мистер Поттер», но сам не перешел на учтиво-высокомерный тон слизеринца.

— Не то чтобы очень — мне нужен был мистер Уизли. Не все на свете крутится вокруг вас, мистер Поттер. Мистер Уизли, вы мне должны были что-то передать из Дурмштранга. Мы могли бы с вами встретиться в более подходящей обстановке?

Артур Уизли смущенно замигал:

— Конечно, мистер Малфой, в любое время. Это по поводу организации Молодое будущее, — пояснил Поттеру маг, — Драко со своей организацией добивается…

— Амнистии, — перебил его Малфой. Ему не понравилось, что разговор снова перешел на Поттера, и он отвернулся от Уизли.

— А не слишком рано? — спросил Гарри, — Еще жертвы не забыты, а вы уже хотите прощения?

— Не от вас, мистер Поттер! — Драко вскинул голову. — ВАШЕ прощение нам не требуется. Нас интересует мнение правительства. И помощь международных организаций нами будет принята с благодарностью. От вас, мистер Поттер, нам не нужно ничего.

Драко отвел яростный взгляд от Гарри, и я, наконец, смог его хорошо разглядеть… Ему явно нужна помощь специалиста. У него, несмотря на все попытки сдержаться, дрожали губы. Он положил руку на барьер. Холеная, бледная до голубизны, рука. Она тоже подводила хозяина.

— Успокойтесь, — уверенная ладонь накрыла нервные прыгающие пальцы. Мой сосед пододвинулся к Малфою. Но тот отшатнулся, как будто его ошпарили:

— Не прикасайтесь ко мне! Как вы смеете?

Он вынул белоснежный платок и вытер им руку. Брезгливое выражение привычно скривило его губы. А… доктор Фингрид горько поджал губы, но не поддался на провокацию:

— Вы заняты хорошим делом. Стоит ли его портить, давая волю своим нервам?

— Это не ваше дело… — прошипел Малфой. — Чем я занимаюсь и как… Доктор… Фингрид. Занимайтесь своими больными и не учите того, кто в этом не нуждается. — Драко побелел от ярости.

— Малфой, остынь, — проговорил Гарри. — Раньше, перед тем как хамить, ты узнавал, не чистой ли крови твой собеседник. Помнишь нашу первую встречу?

— Поттер, еще ты меня будешь учить распознавать чистую кровь? Мне давно достаточно одного взгляда чтобы отличить чистокровного… британца… мага…

И глаза Драко быстро отметили и широковатый нос Фингрида, и его темные чуть вьющиеся волосы, пористую кожу.

— Доктор… Фингрид, — голос Драко источал яд, — учтите на будущее, что подобные нравоучения я терпел только от двух людей. Один из них в Азкабане, а второй… — Малфой замялся.

— И где же находится ваш отец? — Гулкий бас заполнил ложу. Я не заметил, как появился еще один человек: мистер Литтл-Айс. Мне показалось, что где-то за ним мелькнула и рыжая голова Рона.

Я посмотрел на Драко и поразился: вместо нервного, до невозможности взвинченного парня я увидел холодную уверенную маску Малфоев.

— Мистер Литтл-Айс, — Драко наклонил голову в приветствии, — вы задавали мне этот вопрос, наверное, уже тысячу раз. Вам это когда-нибудь надоест? Могу ответить тоже самое опять: я не знаю, где мой отец… Я не знаю, где друзья моего отца…

Драко медленно вышел из ложи. Сложные чувства отразились на лицах у многих. Про себя могу сказать точно: не знаю, что думать, враг он или нет? Точно, что не друг. Но может быть — жертва? Но даже если это и так, просить о помощи он не будет. Принимать ее и то для него унизительно.

— Господа, — мистер Литтл-Айс снова обратил на себя внимание. — Министр прибыл, заседание сейчас начнется. Мистер Поттер, профессор МакГонагалл, разрешите пригласить вас на почетные места ближе к сцене.

Гарри и Минерва МакГонагалл ушли, а за ними поспешил и мистер Уизли. Он обнаружил пропажу своих скандинавов.

А мы остались в ложе вдвоем. В разговоре мы оба не нуждались. Я рассматривал зал и очень удивился, услышав шум сзади. Те скандинавы вернулись.

— Разрешите? — С заметным акцентом спросил один из них, показывая на пустые кресла. Я вопросительно посмотрел на Снейпа. А почему бы и нет? Здесь их Артур Уизли найдет быстрее. Он не протестовал.

— Пожалуйста, — пригласил я.

Разговор с гостями прервался, не начавшись: на сцене появился Министр магии. В зале недолгие аплодисменты быстро сменились тишиной.

Пересказать речь министра я бы не смог. Он говорил в меру бодро, в меру печально и о-очень обтекаемо.

К концу речи министр позволил себе какие-то шутки, но я уже давно потерял нить его рассуждений и не понял юмора. Но зал благодарно отреагировал, оживление проскочило по рядам. Но еще большую благодарность вызвало окончание речи. Даже я присоединился к аплодисментам…

А когда объявили перерыв, зашевелились все. К счастью, профессор был все еще доктором Фингридом. Еще минут восемь — десять, и маскировка будет снята. Хорошо бы это произошло после окончания антракта. Но я с тревогой постоянно оглядывался на Снейпа. Его недовольство меня не беспокоило. Беспокоило другое: что делать, если он станет самим собой, и его узнают. Думал, что это уже не мое дело, а оказывается…

Дверь в ложу открылась, и первым нас навестил мистер Артур Уизли. Он кивал своим потерянным друзьям и что-то им тихо объяснял.

Затем появились МакГонагалл и Поттер. Они оба первым делом посмотрели в лицо моему соседу. Облегчение, которое они испытали, увидев, что маскарад еще не закончен, вызвало ухмылку со стороны Снейпа… Он еще и развлекается, — возмутился я… мысленно.

Неужели он не понимает, как все это серьезно. Я себя чувствовал очень неуютно. А эти слизеринцы… умеют же скрывать свои чувства. Раньше Малфой, теперь Снейп…

А я поскорее задал интересующий меня вопрос:

— Гарри, ты смог все сделать?

Поттер мне успокаивающе кивнул:

— Все в порядке, не волнуйся. Все идет по плану… Рон уже занял свое место. У него все готово.

Будем надеяться, что Гарри прав, и волноваться не о чем.

Мистер Уизли услышал имя Рона и тут же подошел к нам:

— Вы говорили о Роне, а где он?

Гарри махнул в сторону группы высокопоставленных авроров недалеко от сцены. Голова мистера Литтл-Айса была видна и отсюда. А рядом… должен быть Рон.

— Гарри, я хотел познакомить тебя со своими друзьями, — Артур Уизли повернулся к своим спутникам.

Поттер сразу выпустил на волю заученную улыбку.

— Нет-нет. Это неофициальное знакомство. Они на самом деле мои друзья. Господин Шторн и доктор Геаборг.

Оба скандинава по очереди наклонили головы. Тот, что спрашивал у нас разрешения остаться, имел знакомую фамилию. Доктор Геаборг. У меня была недолгая переписка с человеком, которого звали также, с доктором из Швеции. Неужели это он?

Мистер Уизли тем временем представлял нас:

— Профессор Минерва МакГонагалл, мистер Гарри Поттер, доктор Грегори Фингрид, — имя моего соседа Уизли прочел на бирке, висящей на груди Снейпа, — и доктор Невилл Лонгботтом.

— Очень приятно познакомиться, — ответил второй из скандинавов.

Но первый его перебил:

— Доктор Лонгботтом? — Он вопросительно смотрел на меня.

— Доктор Геаборг, — я кивнул и продолжил: — Мы с вами как-то переписывались, не правда ли?

— Да, конечно, я помню. Вы как раз занимались новым мощнейшим зельем. Для коматозных больных, — палец высокого шведа указал мне в грудь. — И как успехи? У меня тоже есть больные, которых никак не удается вывести из беспамятства.

— Не получается, — ответил я, — постоянно сворачивается…

Лицо шведа вытянулось, он хотел продолжить свои расспросы, но я его перебил:

— Может, этот разговор перенесем в другое место? Думаю, не всем присутствующим интересны наши больные.

Моя хитрость не удалась, МакГонагалл тут же ответила:

— Да что вы, нам очень интересно. Э, доктор… Геаборг, я правильно поняла: доктор Лонгботтом делает зелье?

И куда бы отвернуться? А швед с радостью закивал головой:

— Конечно, у коллеги поразительные способности. Его разработки, это…

Он закрутил головой в поисках нужного слова, а мне так захотелось отвернуть шведу голову совсем… И тут же в разговор вмешался жизнерадостный Поттер:

— Извините, доктор, вы не думайте, что мы такие плохие друзья. Просто война, знаете ли, немного отвлекла… А у доктора Лонгботтома уже есть новые… зелья?

— Да, уже сейчас в справочниках можно найти три его зелья, и в стадии апробирования находятся еще два…

— Две микстуры, — поправил я.

— Да, точно. Доктор все свои изобретения называет микстурами. Он не любит слово «зелья».

Гарри уже откровенно смеялся. И МакГонагалл готова была тоже захихикать, а швед все не умолкал: